Отправлено: 20.06.10 21:44. Заголовок: Истории любви

Истории любви… Такие разные. И такие похожие. Когда два сердца начинают стучать в унисон и все становится неважно, кроме их согласного биения. Долго ли продлится это чудесное явление, возможно, самое прекрасное, что дано испытать человеку? Миг или всю жизнь?
Бывает по-разному. И каждый по-своему понимает Любовь. Видит ее разные лики. Или всегда один, единственно правдивый. Поделитесь с нами вашими историями или вашим пониманием любви, дарующей нам столько радостей, волнений и, случается, страданий.

В этой теме мы будем собирать ваши рассказы. Выйдет одно целое полотно, объемная картина из множества фрагментов, объединенных общей темой.

Правила размещения текстов.

1. Тексты не должны быть меньше 2-х страниц, набранных в редакторе Word, высотой 12 кеглей. Не должны они превышать и объема 10-ти страниц.
2. Выкладываются тексты непосредственно в эту тему.
3. Обязательно оформляйте «шапку», а именно:
- Название
- Автор
- Рейтинг (от G до NC-21)
- Тип (слеш или гет)
- Саммари (краткое описание, можно в два слова)

4. Комментарии можно (нужно, очень нужно)) выкладывать в эту же общую для всех тему.


Лучшие истории будут размещены на сайте форума. Кроме того, победителя ждет приз - книга из каталога.
http://thepensive.forum24.ru/?1-1-0-00000026-000-0-0<\/u><\/a>

Можно подобрать книгу и из других каталогов, имеющихся на форуме.

 Отправлено: 25.04.11 18:45. Заголовок: Название: Кое-что об..

Название: Кое-что об эльфах…
Автор: MaryAnn
Тип: Сказка, почти…
Рейтинг: PG
Огромное спасибо Лийа за помощь в редактировании сего опуса.

Виллю пробиралась через густую поросль леса.
Сам лес уже давно пробудился от зимней спячки, но в воздухе ещё ощущался неповторимый запах весенней прели. А перед входом в заветную пещеру, глубоко в овраге, Виллю даже обнаружила небольшой снежник. Сюда, сквозь заросли кустарника, не добирались прямые лучи солнца, и рыхлый почерневший снег ещё не полностью растаял, чудесным образом избежав хищных солнечных лучей.
Виллю присела рядом, чтобы перевести дух. От скалы исходил холод, а глубина открывавшегося прохода, заросшего по краям мхом и лишайниками, слегка пугала.
Однако Виллю сложно было напугать. Она добиралась сюда не один день. Ее не обескуражило даже то, что уже на самом подходе, переправляясь через бурный поток лесного ручья, она поскользнулась на мокром и скользком от водорослей камне. Хотя не успей она в последний момент удержать равновесие и упади в студёную воду, всё могло бы закончиться плачевно.
Запас трав, корешков и прочих ингредиентов, которые она собирала и подготавливала в течение последнего года, безвозвратно потерялся бы. А для Виллю это было бы равносильно смерти. Вернее, потере драгоценного времени, которое и так убегало, подобно мелкому песку сквозь растопыренные пальцы.
И вот теперь она сидела у самого входа в пещеру, которую искала несколько дней, внимательно осматривая окрестности.
Ее заветная цель теперь была близко.
Где-то в глубине леса за нескончаемыми трелями местных пернатых обитателей тоскливо начала куковать кукушка, отмеряя бесчисленные годы. Виллю даже не стала считать. Это глупое занятие было не по ней.
Сейчас в уставшей молодой женщине, сидевшей у входа в мрачную пещеру, от которой веяло студёным зимним холодом, мало кто смог бы опознать дочь короля и невесту принца.
А ведь именно из-под венца десять лет назад она сбежала и, тайно покинув королевство своего родителя, направилась в странствовать за своей мечтой, которая и привела её наконец в эти северные леса в обучение к местной ведьме.
Бесчисленными были ее скитания по дальним землям: пустынным и населённым, жарким и холодным. Нелегко в этом мире мужчин пришлось одинокой беглянке, особенно в начале, когда её так усиленно разыскивали отец и жених-неудачник.
Четыре года обучения в горной обители далёкой восточной страны у слепого учителя тайного знания, где ей пришлось выдавать себя за мальчика; потом ещё три года ученичества у лесной ведьмы, еще год самостоятельной подготовки, и вот она почти в шаге от осуществления заветного желания.
Сейчас было смешно вспоминать, с чего всё началось.
Это была книга на неизвестном языке, которую малолетняя принцесса Виллю обнаружила в большой королевской библиотеке совершенно случайно.
Впрочем, можно ли назвать случаем тот факт, что девочку с самого раннего возраста привлекали не куклы, а королевская библиотека, со множеством старинных и пыльных книг, многие из которых были написаны на языках, уже вышедших из употребления и всеми забытых?
С полуистлевших страниц книги на неё смотрели бесподобно красивые лица тех, которых уже нельзя было повстречать на земле.
Гордые и прекрасные женщины; мужчины, в сиянии славы и величественной красоты.
Книга оказалась на древнеэльфийском. На мёртвом языке, который сейчас не знал ни один живущий. Кроме неё.
Тайна эльфийских рун так и осталась бы тайной, если бы на свою беду ныне уже покойный придворный астролог и звездочёт не обучил бы принцессу их читать.
И тогда перед королевской дочкой, которой так и не суждено было стать светлой королевой Виллю, осчастливив наследника престола соседнего королевства, предстала история высшего народа.
Прекрасного, бессмертного и бесконечно мудрого.
С тех пор Виллю была одержима эльфами, собирая по всей стране и далеко за её пределами любые записи о дивном народе.
Король смотрел сквозь пальцы на увлечение дочери, считая его безобидным, и сам поощрял своих послов доставать книги об эльфах в иноземных странах, пытаясь во всём угодить единственному своему ребёнку.
Только одно печалило Виллю - согласно преданиям последний эльф покинул их края больше тысячи лет назад, отправившись в зачарованное королевство, располагавшееся далеко за Великим Морем, до которого не могли доплыть смертные мореходы.
Но однажды в руки Виллю попалось старинное предание, повествовавшее о том, что где-то далеко в северном краю, где господствуют студёные ветры и рождается зима, в чаще дремучего леса, в глубокой подземной пещере под каменным сводом - стоит хрустальный саркофаг, и в нём покоится принц дивного народа, последний эльф на земле. Мёртвый, но нетленный, заговоренный эльфийскими чарами.
По иронии судьбы книгу с преданием о спящем эльфе Виллю в числе своих жениховских подарков вручил её жених, наследник престола сопредельного королевства.
После этого ни о каком человеческом принце не могло быть и речи.
Виллю грезила мертвым эльфийским рыцарем, лежащим в хрустальном гробу в чаще северных лесов.
Случайно она узнала и о существовании средства, способного воскрешать из мёртвых.
Кое-что Виллю умела и сама, знакомая и с примитивным колдовством и со сложным волшебством, перенятым у того же старого звездочёта. Да и из эльфийских книг многие оказались посвящены чародейству.
Но Виллю хотела оживить эльфа, а не превращать его в бессловесную куклу.
А для этого требовалось настоящее мастерство.
Тогда Виллю и решилась на побег, тем более что над ней нависла угроза замужества, которое она расценивала как досадную помеху на пути к мечте.
И вот теперь она была готова.
Сначала она нашла учителя в дальней восточной стране и под его умелым руководством долго постигала книжные знания, научившись управлять стихиями, читать в душах смертных и призывать потусторонние силы.
Потом она отыскала и колдунью, хотя это было не так и просто, и в течение четырёх лет, живя вместе со старухой в чаще леса, перенимала её мастерство, послушно толкла в ступе жабьи лапы, резала крапиву и собирала цветы папоротника в лунную ночь.
…Если бы она захотела оживить человека, то нужно было бы выбрать день летнего солнцестояния, а вот эльфов следовало оживлять весной. Желательно в мае, когда природа уже пробудилась, но ещё юна и свежа в своей прелести. Самое время для перворождённых.
Виллю запаслась необходимыми травами, минералами и прочими ингредиентами, иной раз добытыми в обход королевских и даже человеческих законов, специальным котлом и, вычислив точное местоположение пещеры по звёздам и добытым в тайных библиотеках картам, к закату четвёртого дня блужданий по лесу добралась до искомой пещеры.
На цыпочках, будто можно было потревожить покой мертвеца, она прошла в пещеру. Там было холодно, и чем дальше она шла, тем холоднее становилось. С потолка свешивались причудливо закрученные каменные сосульки, а под ногами хлюпала вода. Капли были повсюду, время от времени с шипением падая на факел, запалённый Виллю у входа. Свет огня отражался в мириадах капель поражавшей мёртвой красотой пещеры, наполняя её странным сиянием.
Навстречу Виллю вылетела большая летучая мышь, шумно хлопая своими кожистыми крыльями. Она напугала девушку. Хорошо, что у Виллю хватило духу удержать факел в руках. Оставаться в пещере в кромешной тьме не входило в её планы.
Виллю проходила из зала в зал, следуя за кленовым семечком, специально заговорённым на поиск нужного ей объекта.
Наконец ход начал подниматься вверх, своды стали выше, их уже нельзя было осветить тусклым светом факела, и на стенах пещеры стали появляться следы искусной обработки.
Виллю поняла, что приближается к своей цели.
Она вступила в небольшой зал с витыми прозрачными колоннами, уходящими вертикально вверх.
Колонны были выточены из целых кусков необычного голубоватого хрусталя, бледно светящегося в огне факела.
Между столбов протягивались цепи из тускло поблёскивавшего металла.
“Эльфийское серебро!” – вспомнила Вилю одно из старинных преданий о благородном металле, искусство ковки которого было утрачено вместе с самим серебром и ушло из этого мира.
По преданиям эльфов оно было во много раз дороже золота.
На цепях висел прозрачный гроб, внутри которого кто-то лежал.
Виллю бросилась к гробу, чуть не затушив факел.
Это был он. Эльф. Ещё более прекрасный, чем на картинках из заветных книг. Он мирно лежал за тонкой преградой из прозрачного хрусталя. Его руки были сложены на груди и обхватывали рукоять кинжала с богатой и искусной чеканкой, а по плечам были раскинуты волосы, даже при тусклом свете факела отливавшие золотом.
Виллю опустилась на колени.
Вот он. Её желанный, её единственный. Тот, кто способен составить её счастье. И ради которого она отказалась от королевства, родных и родины.
Да что там от родины, теперь ей не было дела до всех людей на свете!
Виллю попробовала открыть гроб. Но не тут-то было! Он был плотно закрыт, и не в человеческих силах было сдвинуть крышку.
Но Виллю не могла так просто отступить. Пара магических заклинаний, и вот крышка поднялась, взмывая по спирали под своды пещеры и рассеиваясь полупрозрачным облаком.
Виллю осталась довольна своим колдовством. Не зря она столько времени провела в обучении, не зря сидела тёмными ночами, вчитываясь в полустёртые древние письмена почти истлевших фолиантов.
Теперь её с эльфом не разделяло стекло.
Виллю оглядела траурный зал и, найдя по краям усыпальницы высокие светильники и лампады в нишах, зажгла огонь повсюду. Пещера осветилась ровным тёплым светом. В этом свечении её эльфийский рыцарь выглядел ещё прекраснее.
Виллю взялась за дело. Прежде всего, стоило отыскать рану на теле. Потому как от старости и яда эльфы не умирали.
Виллю осмотрела тело и даже, с лёгкой дрожью в руках, расстегнула дорогие эльфийские одежды, обнажив гладкую грудь. Но раны нигде не было.
Наконец Виллю обратила внимание на богатое ожерелье на шее эльфа. Отстегнув мудрёную застёжку, она увидела под ней тонкую линию, отделявшую голову от туловища.
Взяв голову любимого в руки, она бережно подняла её и дотронулась губами до бледного воскового лба.
- Погоди, моя любовь! Ещё немного и ты будешь жив!
Она внимательно осмотрела срез. Ещё пять лет назад она бы грохнулась в обморок от такого зрелища, но общение с лесной ведьмой многому её научило.
Бывшая принцесса ловко расставила треногу, подвесила на неё котёл и, разложив ингредиенты, принялась варить сращивающее зелье.
К сожалению, такое зелье нельзя было сварить заранее. Требовалось, чтобы оно не только было свежим, но и готовилось непосредственно рядом с тем, чьи раны придётся заживлять.
Помешивая варево в котле, она украдкой кидала взгляды на своего любимого.
Прекрасен. Совершенен и прекрасен.
Наконец зелье было готово, и она бережно смазала шею эльфа пахучим варевом, стараясь как можно ровнее приладить отрубленную голову к телу.
Произнеся финальное заклятие, она сама едва поверила своим глазам, когда полоска на шее исчезла, а тело и голова стали единым целым.
Теперь предстояло самое сложное. Сделать из покойника ходячую куклу труда не представляло, но ее интересовал другой результат, и Виллю, расставив по усыпальнице специальные свечи, принялась чертить мелом на каменном полу магические знаки.
Освободив котёл от предыдущего варева, она смешала в нём ингредиенты из пузырьков и мешочков. Зелье вспыхнуло красным, пустило густой фиолетовый дым, медленно окрасилось в изумрудно- зелёный цвет и стало прозрачным.
Виллю удовлетворённо потёрла руки.
Точно так описывалось в книгах, и так учила её лесная ведьма, так наставлял восточный мудрец…
Выждав пока отвар остынет, она разбрызгала его на начерченные на полу руны, замечая как впитывается, исчезает жидкость, попавшая внутрь сложной фигуры…
Затем Виллю принялась читать заклинание на эльфийском. Оно было сложным и в нём полагалось обратиться к богу мертвых, призвав его вернуть возлюбленного в мир живых.
Края магической фигуры вспыхнули, а внутри сгустилось нечто, соткавшееся из света и тени.
- Кто ты, что посмела тревожить покой божества? – глухо прогремело под сводами зала.
- Прости, о Великий! – с этими словами Виллю повалилась на колени. На всякий случай. У неё не было большого опыта в общении с богом мёртвых. Тем более эльфийским богом. Но в её планы не входило прогневать его, прежде чем он выполнит то, что ей от него требовалось. - Я всего лишь смертная, но прошу за несчастного, чьё тело покоится здесь. Верни его в мир живых и возьми в замен, что хочешь.
Фигура приняла более четкие очертания. Перед Виллю стоял высокий бледный человек в белых одеждах, с чёрными, как смоль волосами, развевавшимися за спиной, хотя никакого ветра не было.
- Зачем ты, смертная, просишь за него, перворождённого?
- Я люблю его!
- Странно… И что же ты будешь делать если твоё желание осуществится?
- Буду его любить, он полюбит меня, и мы будем жить долго и счастливо… - собственный голос показался Виллю жалким после грозного гласа божества, а желания столь примитивными, что в конце своей речи она перешла почти на шёпот.
- А если я тебе скажу, что ты не получишь желаемого, даже если я исполню твою просьбу?
Виллю непонимающе мотнула головой.
Божество устало посмотрело на неё бездонными глазами и растаяло в воздухе, затушив все свечи.
Наступила тишина. Виллю замерла, боясь пошевелиться.
И вот она уловила едва слышный шорох.
На ощупь она добралась до светильника около гроба и зажгла его.
Её возлюбленный живой сидел на слегка раскачивающихся цепях и смотрел вокруг странным, почти потусторонним взором.
- Тилион, - тихо позвала она, вспомнив имя, указанное в преданиях.
Взор больших глаз с длинными ресницами остановился на Виллю. Та быстро собралась, придавая себе пристойный вид. Для ведьмы это не составляло труда.
Растрёпанные волосы мгновенно собрались в высокую причёску, простая одежда, ободранная об кусты, когда она пробиралась по лесу, сменилась дорогим платьем, с лица исчезли следы бессонных ночей, и оно зарделось нежным румянцем, грудь стала выше, бедра круче...
Виллю не сомневалась, что теперь она выглядит по-королевски великолепно.
Эльф равнодушно отвёл от неё взгляд.
- Тилион, - опять позвала она.
- Кто ты? – вяло и немного надменно произнёс он.
- Я принцесса Виллю – твоя спасительница.
- Зачем… - в голосе бессмертного, казалось, таилась усталость всего мира.
- Но я люблю тебя…
- Пустое… - произнёс эльф, обращаясь к самому себе и медленно выбираясь из гроба.
Он встал и, не глядя в сторону девушки, величественно проследовал к выходу из пещеры.
- Я не красива? – недоумённо спросила Виллю, догоняя уходящего эльфа.
Эльф остановился, и так же равнодушно глядя на принцессу, прекраснее которой, должно быть, не было на земле, устало произнёс:
- Нет. Ты вполне привлекательна. Для смертной, но мне опостылело бесконечное существование без… - он умолк, устремив свой взгляд куда-то в бесконечность.
Его глаза подёрнулись дымкой, руки вытащили из-за пояса длинный острый кинжал, и со словами: “я иду к тебе”, - он быстро чиркнул лезвием по молочно-белой коже горла с синей бьющейся жилкой.
Эльф упал бездыханный к ногам прекрасной девы.

 Отправлено: 26.04.11 13:44. Заголовок: Куда-то пропал мой к..

Куда-то пропал мой комментарий

MaryAnn
Спасибо Вам.
Я бы предложила конкурс -написать к некоторым сказкам продолжение. К примеру, вот эта сказка об эльфах очень ждет продолжения ))
И интересно, кто и что в ней видит.

Но у нас так мало авторов... Поэтому или напишу продолжение сама или буду ждать авторского ;)

 Отправлено: 28.06.10 17:13. Заголовок: Название: До последн..

Название: До последней минуты
Автор: Johnny Lovesky
Рейтинг: G
Тип: гет

Рассказ написан под впечатлением от увиденной на днях сцены. Парень и девушка лет 17-18 стояли точно так же как и описано ниже. Меня это удивило. Не знаю даже чем… Мне просто захотелось придумать для них какую-то историю, и может быть даже понять, почему они так странно стояли. Ведь что-то же должно было их на это толкнуть… Надеюсь, у них всё-таки всё было хорошо.


Это была пятиэтажка в простом провинциальном городе с пустынной улицей машины, по которой ездили так же часто, как и приходил на землю Иисус. Вдоль улицы были насажены деревья, и вся эта зелень только придавала живой оттенок раннему цветущему лету.
Их знал весь двор. Он, она. Они дружили с детства, всегда вместе. Он и она. Они гуляли вместе. Он и она. Их невозможно было представить порознь. Его и её. Так заложено природой, иначе и быть не может. Всегда должны быть он и она.
Началось всё с дружбы в песочнице. Продолжилось улыбками за одной партой. И… закончилось поцелуем на улице. Хотя кто-то скажет, что с этого только всё и начинается. Да… У всего есть начало и конец. И даже у такой прекрасной вещи как любовь есть финал. Сейчас из них никто и не скажет, кто сказал первый: «Люблю». Возможно он, когда увидел в её глазах: «Ты мне нужен». А может быть и она, когда прочла на его губах: «Ты всё для меня». Вам никто уже не скажет. Да и важно ли это на самом деле?
Важно то, что в нынешней ускоренной жизни настаёт тот самый глупый, ненужный момент, когда приходится расстаться. Зачем? В чём смысл? Расстаться не на день, не на неделю, а навсегда. Это неправильно, это не выносимо. Для некоторых это смерть. И причина… Она всегда есть, эта чёртова причина. Причина для расставания. Ну, зачем? Скажите мне зачем? Ведь есть любовь, одна из самых чудесных вещей на свете. Зачем всё так усложнять, убивая в себе всё что можно.
Конец учёбе в школе. Для них двоих наступает следующий шаг в жизни. И как нынче положено нужно совершенствовать свои знания. За неё решили всё родители. Она уезжает. Она не может возразить. Она не способна. Она понимает, что это неправильно и нужно бороться, но холодный разум берёт верх. Она уезжает, он этого не понимает.
Они стояли на заднем дворе пятиэтажки, где их никто бы не увидел. Он и она. Держась за руки, они наклонили головы вперед, так что их лбы соприкоснулись друг с другом. Их глаза были закрыты. Они словно обменивались мыслями между собой. Такая любовная телепатия. Дул тёплый лёгкий ветерок. Её рыжие до плеч волосы слегка приподнялись. Никто не смог бы понять кроме них самих, что происходит. Никто никогда не поймёт любовь до конца. Только не мы и уж точно не в этой жизни.
Они стояли так пять минут. Потом ещё пять. И ещё…
- Ты должен понять, - тихо сказала она, нарушив молчание. – Мы не расстаёмся, нет, просто мы не будем видеться какое-то время.
- Какое-то… - тихо повторил он.
- Я буду писать, честно, каждый день.
- Но зачем тебе нужно уезжать, почему не остаться здесь?
- Здесь нет того, что нужно. Родители…
- Родители. Они вечно решают всё за нас, - не дал он договорить.
- Нет, они ничего не решили, я сама захотела. То есть, нет, просто, - начала она запинаться.
Он слегка улыбнулся.
- Я всё понимаю, но как же я? Я не смогу без тебя.
- Я вернусь, ты просто жди. Зимой. Это не долго.
- Ты обещаешь?
- Обещаю.
- Ты обещаешь, что вернёшься?
- Обещаю.
Она пообещала. Удивительно, как просто давать обещания друг другу, когда любишь. Когда разум затуманен этим нежным чувством.
Прошёл месяц, прошёл второй, остался один. Они каждый день проводили вместе. Никто никогда не видел их порознь. Оставалась одна ночь. Та самая чудесная ночь, которую они провели вместе. Они не хотели засыпать. Они лишь молча лежали и смотрели друг на друга. До последней минуты они были рядом. Настало утро, взлетел самолёт, улетучились мечты. Он остался, она ушла. Он и она.
Прошло время. Потом ещё немного, но она так и не вернулась. Можно гадать, что заставило её остаться там в чужом месте, но… Но только это не поможет тому, кто ждёт и верит. Верит в ту детскую любовь, в то светлое, что есть в начале, что заставляет верить в счастье. Так наивно, что приятно. Мы никогда не повзрослеем, мы будем лишь старее выглядеть. А тот, кто скажет, что он вырос и больше не ребёнок, не верьте, он всего лишь притворяется.
Они больше не виделись. Вот так просто. Есть любовь, и тут же её нет. Теперь уже никто и не скажет кроме них самих, а была ли эта любовь на самом деле между ними. Вот только… Он ждал. Ждал до последней минуты и перед последним сном он думал о ней. Она так и прожил всю свою жизнь в старой провинциальной пятиэтажке. И каждый знал, что были он и она. И было всё прекрасно, пока не остался лишь он и то, что все привыкли называть любовью. Пройдёт ещё сто лет и уже никто и не вспомнит, что были он или она. Лишь только на заднем дворе можно будет услышать тихое: «Обещаю».

 Отправлено: 03.07.10 22:31. Заголовок: Johnny_Lovesky Прек..

Johnny_Lovesky
Прекрасно и грустно...

 Отправлено: 26.08.10 16:21. Заголовок: Название: Портрет Ав..

Название: Портрет
Автор: MaryAnn
Рейтинг: NC-17
Тип: слеш
Огромное спасибо Лийа за помощь в редактировании сего опуса.
Без неё едва ли я бы его выложила...
Написано по заказу: Чтобы упоминались аристократы и портрет, и был элемент мистики…
1
Чарльз Роджер Брендон Хейли, тринадцатый маркиз Бредфорд, никогда не стремился стать этим самым тринадцатым маркизом. Скорее наоборот – он бы отдал многое из того что успел нажить за свои тридцать с хвостиком лет, что бы никогда этим маркизом не становиться.
Впрочем, обладателем титула ему помог стать случай. Это даже можно было назвать чередой случайностей. Дурацких и трагических одновременно.
Его дед, десятый маркиз Бредфорд, скончался всего каких-то десять лет назад. На тот момент Чарли было всего-то двадцать с небольшим, но уже тогда он заявил и отцу, и старшему брату, что не намерен жениться ни на Мэри Энн Стентон, ни на какой другой девушке.
Роберт, его старший брат, тогда устроил ему страшную взбучку:
- Ты, придурок малолетний! Мне плевать, чем ты занимался в колледже в мужских туалетах! Пора уже взяться за ум…
Но Чарли тогда был по самые уши влюблён в Джона Керри, своего колледжского приятеля. И ему было плевать на всё. В том числе на пустые угрозы брата. Что такого мог сделать его старший братец? Уговорить отца лишить Чарли наследства? Но Чарли всегда стремился к независимости и изначально для себя решил, что не нуждается в семейном капитале. Небольшой ренты, оставленной ему покойной матушкой, конечно, не хватило бы на покрытие всех нужд молодого аристократа, но он собирался сам зарабатывать себе на жизнь.
Впрочем, его сердечный друг Джон, когда он, выставленный из отчего дома, прилетел к нему, повторил почти слово в слово то, что ему в более грубой форме высказал старший брат. Студенческие развлечения закончились, и ему, Джону, так же как и Чарли предстояло начать нормальную жизнь. Карьера, выгодный брак, возможно, пост в министерстве. Всё, как и принято в их среде благовоспитанных английских джентльменов.
Будь у Чарли больше опыта и меньше упрямства, он внял бы увещеваниям брата и сердечного приятеля, но молодой аристократ закусил удила.
Он порвал всякие отношения с семейством и отправился за океан. Знание четырёх языков и блестящее образование позволили ему не только хорошо устроиться и продолжить обучение, но и занять не плохую должность в одной из преуспевающих компаний, обеспечив стабильный доход и, как следствие, своё безбедное существование.
Родные ему были благодарны уже за то, что он никогда публично не афишировал своих пристрастий, и благородное имя маркизов Бредфорд осталось незапятнанным. Хотя с него бы сталось с его деятельной натурой вступить в какое-нибудь движение по защите прав своих товарищей “по несчастью”, публично заявив о себе.
Родственники волновались зря. Чарли, конечно, плевал с высокой башни на условности, но вполне был рад, что ему позволено жить, как хочется. При этом он был не склонен афишировать свою личную жизнь.
Так он и жил в большом и сутолочном Нью-Йорке в своё удовольствие, полностью наслаждаясь своим положением.
Однако коррективы в его образ жизни родственники всё же внесли.
Ровно в пятую годовщину смерти деда, его отец скончался от банальной пищевой аллергии. И его старший брат Роберт стал двенадцатым маркизом Бредфордом. Хотя брат со своей супругой уже имели двоих детей, но майоратное наследование их родового поместья вместе с немалым фамильным состоянием не оставляло двум племянницам Ричарда никаких шансов. Неожиданно для себя Чарли стал наследником титула и состояния, о чём ранее и не помышлял.
Поэтому когда Роберт всего спустя пять лет после несчастного случая с отцом неудачно свалился с лошади, играя в поло, это позволило Чарльзу стать тринадцатым маркизом Бредфорд, что его, надо сказать, не особо обрадовало.
Наверное, он вообще бы не поехал в Европу, получив печальные известия о своём брате, с которым так и не помирился, предоставив разбираться с наследством какой-нибудь пристойной нотариальной конторе, имеющей представительство в Англии. Но накануне свежеиспечённый маркиз поругался вдрызг со своим сожителем и съехал в гостиницу, подумывая о том, что неплохо бы наконец обзавестись своим жильём.
Теперь перспектива поездки в Европу приобретала скорее характер смены обстановки. Примерно как шесть лет назад, когда его самого бросили, одновременно уволив с работы (тогдашний его приятель по совместительству был начальником его отдела) Чарли, плюнув на всё, отправился с друзьями в кругосветку на паруснике. Это послужило хорошим оправданием его отсутствию на похоронах отца. Тогда они с приятелями как раз находились где-то в районе Огненной Земли, и Ричард при всём своём желании, даже если бы узнал о печальном событии, не успел бы на погребение.
После кругосветки Ричард приобрёл мозоли, южный загар, приличную мускулатуру и массу впечатлений вкупе с полезным опытом. И - что главное - новый заряд оптимизма на дальнейшую жизнь.
***
Приехав в поместье своих предков, Чарльз узнал, что его невестка Хелен уже успела рассчитать почти всю прислугу и убраться из замка.
Чарльз не винил её за это и пообещал сам себе, что при любых раскладах выделит долю наследства своим племянницам. Ещё бы. Общее состояние Бредфордов было одним из самых значительных в Британии, а его скупой и тщеславный брат в надежде произвести на свет наследника вряд ли позаботился о дочерях.
Старый дворецкий Перкинс, выступая важно и где-то даже величественно, окинул одеяние Чарльза неодобрительным взглядом. Для старого слуги Чарли, в обтягивающей футболке с яркой надписью, светлых джинсах и коричневом кожаном пиджаке, смотрелся дико, или уж точно не подобающе.
- Ну, что, - откровенно спросил у него Чарли, после формальных приветствий, - я вам кажусь недостойным титула маркиза Бредфорд?
- Вы внук милорда Чарльза, сын милорда Роджера и брат милорда Роберта, - важно ответил Перкинс. - Этого достаточно.
Чарльз хмыкнул. Ну что ж, хотя бы у старого хрыча нет вопросов по поводу его прав на здешнее имущество.
- Ваша невестка, леди Хелен, рассчитала прислугу и в особняке остались только я, моя сноха Тори и её муж Дэвид. Слуг не много…
- Её муж? – перебил дворецкого Чарли, привыкнув в разговорах выхватывать самую суть и тут же акцентировать на этом внимание. Это часто помогало при переговорах с клиентами и партнёрами по бизнесу.
- Мой сын разбился на машине, и она вторично вышла замуж. Дэвид неплохой человек. Они хорошо заботятся о моём внуке. - Лицо старого дворецкого осталось почти бесстрастным.
“Что-то слишком много смертей для одного дома”, - подумал Чарли, входя в холл старинного особняка.
Гнездо предков встретило его мрачным видом. Тёмная дубовая обивка с искусной резьбой была, безусловно, старинной, но производила слишком гнетущее впечатление, и Чарли искренне порадовался, что бывал в этом доме только кратковременными наездами. Ему тут же вспомнился нелицеприятный разговор с братом, произошедший здесь же, в холле, после похорон их деда. Тот разговор повлёк за собой его разрыв со всем сиятельным семейством.
Что ж, тогда он и представить себе не мог, что когда-нибудь станет единственным владельцем всего этого мрачного великолепия.
Обширный тёмный холл с высоким сводчатым потолком переходил в большую маршевую лестницу, расходившуюся с первой площадки в две стороны. Всё пространство стен украшали портреты предков. Сам дом был построен ещё при Генрихе Тюдоре, когда Бредфорды стали графами. Потом слегка перестраивался, однако не сменил общей планировки в виде заглавной буквы «Н», а богатая отделка была не иначе как наследием викторианской эпохи.
Чарли, питавший ко всяким старинным вещам слабость, всё-таки находил, что для него такое убранство – перебор.
В сопровождении дворецкого он медленно поднялся по лестнице.
- Перкинс, там должны быть спальни? – спросил Чарли, охватывая взглядом несколько дверей на втором этаже, хотя сам великолепно помнил планировку. Но ему была просто невыносима эта гнетущая тишина.
- Да, милорд. Центральная спальня хозяина, справа спальня миледи. Затем

 Отправлено: 26.08.10 16:41. Заголовок: MaryAnn Испытала, ч..

MaryAnn
Испытала, читаюя, целую гамму эмоций ))

Вещь, полная соблазна

Рядом с первой историей весьма контрастно.

Что добавляет интриги (надеюсь)

 Отправлено: 29.08.10 19:42. Заголовок: Название: Я люблю ва..

Название: Я люблю вас, мастер...
Автор: Александр Драго
Рейтинг: nc-17 (жестокость)
Тип: слеш
Саммари: И у вампиров есть душа, способная любить.

Тихий скрип ступеней. Ну конечно, Он проснулся раньше, как всегда. Тихий перестук когтей по крышке и тихий голос, отдающийся эхом в каждой клеточке тела.
– Просыпайся, Майер, пришла ночь, настало время охоты, – я так жаждал услышать этот голос и так боялся засыпать, зная, что сейчас беспокойно и что я могу не проснутся.
– Я... уже проснулся...
– Молодец, идём, – Вы так скупы на слова, но можете столько передать одной фразой. Я восхищён и только в эти моменты рад, что Вы не можете слышать меня теперь, когда сделали своим наследником.
Охота. Испуганная загнанная жертва. Тёплая кровь, струящаяся в горло, согревающая тело до кончиков пальцев. Странные образы в сознании, о них нужно поговорить с Вами, Мастер. Лёгкость во всём теле, мне кажется, что я могу взлететь, не только из-за насыщения, но скорее из-за тепла и одобрения в Ваших глазах. Я не испытываю жалости к этому доходяге, ставшему нашим ужином, хоть это не первая моя жертва, но в Ваших глазах всё так же светится гордость за наследника. Для Вас, на первой охоте я убил для Вас, принося жертву любви и восхищению. А ведь тогда за нами наблюдали другие, с удивлением наблюдающие за мной, лишь пару лет спустя, я узнал, что я единственный Ваш созданный. Мне было страшно, я многого не понимал, я чувствовал вину, глупую вину за то, что жив, а та девушка ставшая жертвой умерла, но я молчал, молчал до того, как мы прибыли в поместье. Но и там я не хотел, чтобы эта гордость в Ваших глазах потухла, поэтому попросту забился в свою комнату и, сжавшись в комочек, стал пережидать, когда закончит выгорать что-то внутри меня. Вы поняли всё и пришли сами, обняв и защитив собой от подступающего сумасшествия...
Вот и сейчас, уже в поместье. Я играю для Вас, благодаря за то, что сделали меня тем, кто я есть, за то, что поддерживали и поддерживаете меня. Эта печальная песнь скрипки нравится Вам больше всего, за те 8 лет, что я с Вами, я успел узнать до мелочей, что Вам нравится. Я знаю, что Вы гордитесь моей сдержанностью чувств и стремлением самому решать проблемы, но, наверное, я всё-таки не настолько хорош, как Вы думаете. Эту проблему я не могу решить. Эту жажду не утолит кровь. Я прерываю игру, ибо не могу сдержать рвущиеся наружу слова.
– Я люблю вас, мастер... – я не выделяю интонацией слова, что всегда ярче в моих мыслях, но Вы и так морщитесь, как обычно... очень и очень мило. На юном лице проступают складочки на лбу, давая лицу ожить ненадолго.
– Я уже говорил тебе, Майер... Такие, как мы, не умеют любить, – Вы повторяете это каждый раз с того вечера, когда я признался Вам в своих чувствах.

Мы грелись у камина, в ту студёную зиму даже кровь не спасала от холода. Вы сидели, привалившись к креслу спиной и мягко приобнимали меня за плечи. Вы закутали меня в плед со словами, что молодые носферату плохо переносят холод и жар. Было так хорошо и уютно, мысли текли плавно, будто цепляясь одна за другую. Хотя порой несли в себе совершенно разные размышления. Это казалось сном, и было так легко сказать.
– Я люблю вас, мастер...
– Носферату не умеют любить, – Ваш ровный голос разбил иллюзию сна, и я не смог повторить этих кощунственных слов. Но шло время, и эти слова прозвучали снова. А потом снова. Вы каждый раз обрывали меня, и я не решался повторить их тот час же. Но в этот раз всё по-другому, мне всегда нравилось число восемь. Восьмое число, восьмого месяца, восьмого года, что я с Вами... Символично, не правда ли?
– Но я люблю вас, мастер...
– Тогда докажи мне это, – в Ваших глазах загорелось пламя тёмной надежды. – Подари мне то, чего я жажду больше крови...
Слёзы застилают глаза, когда смычок скрипки пронзает Ваше сердце. На Ваших губах улыбка, нежная и радостная, как у того юноши, каким Вы были много веков назад, до своего перерождения.
– Я люблю вас, мастер... – повторяю тихо, Ваши тонкие пальцы стирают слёзы с моей щеки и рука опадает бессильно.
– Я верю тебе, Майер... – это были последние Ваши слова перед тем, как Ваше тело полыхнуло, опаляя жаром, и опало мне на руки невесомым тленом.
– Я люблю вас, мастер... люблю, мастер... – и кровавые слёзы падают в прах. – ...я люблю вас...
Убить Вас, значит любить Вас? Но я хотел быть с Вами. Почему так, Мастер? Я люблю Вас, и я убил Вас...
...Грохот, кто-то ломится в дом... Пусть ломятся, мне уже всё равно. Мысли в голове – единственное, что важно. Почему Вы не остались со мной, Мастер? Раз Вы не остались со мной, я пойду за Вами, Мастер...

Из хроник Святой Инквизиции, «Сожжение демонов»

Выследив целую стаю кровососущих монстров, мы сожгли их прямо в их логове. Лишь один из них смог вырваться и помчаться по городу охваченный пламенем. Возможно, он надеялся сбить пламя и излечиться, убив кого-нибудь из жителей, но в эту ночь все были дома по приказу Его Превосходительства. Поняв это, он понёсся куда-то ещё, и наши лучшие экзорцисты еле поспевали за ним. Лишь на пороге большого поместья нам удалось нагнать его, пробитый осиновым болтом в сердце, он на бегу полыхнул пламенем и осыпался прахом.
Мы решили, что просто так он не будет рваться к старому поместью. Дверь сдержала три или четыре удара, а потом сломался замок. Войдя, мы поняли, что если те, кто был внутри, закрыли бы двери на засов, а не на замок, и опустили бы в пазы окованный брус, то мы не смогли бы сломать дверь даже тараном. Но никто этого не сделал, нас не ждали. Ободрённые этим успехом, мы двинулись в глубь дома.
Все комнаты были пусты, но носили след обитаемости, пыли почти не было, а некоторые вещи явно не так давно использовались. Там же мы нашли фотографию. Два юноши, я бы сказал семнадцати и двадцати трёх лет, если бы не старые уставшие глаза того, что помладше. Эти глаза, два омута боли, усталости, хранящие в своей глубине пыль веков. Это явно были вампиры. Мы поняли, что не ошиблись и двинулись дальше.
Когда мы вошли в залу долженствующую быть гостиной, нашим глазам предстало необычное, даже скорей невероятное зрелище. На длинноворсном ковре на коленях сидел вампир, а перед ним был рассыпан прах, всё ещё хранящий очертания тела. То щекам носферату текла кровь, как слёзы вытекая из глаз. Он тихо повторял « Я люблю вас, мастер... только вас... люблю, мастер...» По началу мы решили, что его мастера кто-то убил, но никто из нас не спустил тетивы. Когда вампир повернулся к нам, в его глазах было столько боли и любви, что мы даже испугались, что ошиблись. Но вот взгляд, носферату стал, чуть более осмысленным и он проговорил: «Вы попросили подарить Вам желаемое, но не запретили мне идти за вами в Ад, мастер... мы будем вместе, хоть и в Аду...»
Потом его бледные пальцы подхватили обугленный предмет, лежащий среди праха. Прикрыв глаза, приставил его к своей груди и, замерев на миг, резко вонзил в себя. Вспышка пламени поглотила его плоть, прах смешался с прахом, а сверху упал обуглившийся скелет, видимо это был один из молодых носферату.
После осмотра стало ясно, что предметом самоубийства стал смычок от скрипки, а судя по тому, что он уже был обуглен к нашему приходу, то от него же упокоился и вампир-мастер.
Скелет и прах мы забрали с собой, позже они были похоронены на святой земле. На камне были написаны только два имени, ставшие нам известными из дневников старейшего. Их отпели, как истинных христиан. Я надеюсь, что они вместе в Раю. Ибо Бог есть любовь сказано в Библии, а такая любовь достойна вознаграждения. Но если он и не в Раю, всё равно надеюсь, что они вместе.
Марк Ионгель, экзорцист второго класса ордена «Марии-Магдаллены» и Священной Инквизиции

адрес страницы автора<\/u><\/a>

 Отправлено: 29.08.10 20:14. Заголовок: AlexDrago Добро пож..

AlexDrago
Добро пожаловать
Красиво, но так коротко...

 Отправлено: 01.09.10 00:29. Заголовок: Лийа спасибо, но не ..

Лийа спасибо, но не все истории длины, а краткость сестра таланта по мнению многих...

 Отправлено: 01.09.10 09:06. Заголовок: AlexDrago Не за что..

AlexDrago
Не за что )
Просто... Длина истории - вещь очень тонкая.

В данном случае я вижу, скорее, идею для романа )

 Отправлено: 02.09.10 20:26. Заголовок: Лийа Романа из этого..

Лийа Романа из этого не получится. То, что получится, будет высосано из пальца.

 Отправлено: 03.09.10 20:46. Заголовок: Название: Красная Ст..

Название: Красная Стрела
Автор: MaryAnn
Рейтинг: NC-17
Тип: слеш
Огромное спасибо Лийа за помощь в редактировании сего опуса.
Без неё едва ли я бы его выложила...
Написано по заказу: Заказчик захотел чтобы эта была какая-нибудь история в поезде…



Когда Пётр Иванович Плотников поручил секретарше Любочке заказать билет, та, скромно потупив глаза, сообщила, что “СВ”* остался только один, и тот “смешанный”. Пётр Иванович на тот момент нисколько не огорчился, а был скорее даже рад. Конечно, вероятность того, что у него образуется попутчица, а не попутчик, была минимальной: всё-таки “СВ” - не самое дешёвое удовольствие, в котором, в основном, катались маститые чиновники и бизнесмены вроде самого Петра Ивановича, а среди них дам встречалось до обидного мало. Впрочем, одна ночь в “Красной Стреле” - это всего лишь одна ночь. Не более того. Особенно, когда едешь в длительную деловую командировку.
Московская “дочка” последнее время процветала, но кое-что всё же требовало личного присутствия. Да и спокойнее так было. Пётр Иванович уже привык жить практически на два дома. Ирина Вячеславовна, супруга, против ничего не имела. И зам. генерального московской “дочки”, Раечка, тоже.
Самолёты Пётр Иванович не переваривал, что называется, органически. Во-первых, много их падает, а во-вторых, его всегда сильно, чуть ли не до неприличной рвоты, выворачивало при взлёте, посадке и в каждой из этих пресловутых воздушных ям. Летать, конечно, приходилось, но даже в Европу, если ситуация позволяла, он предпочитал ездить поездом.
В общем, когда в купе комфортного «СВ» появилась незнакомка, и все пространство мгновенно пропиталось запахом дорогих духов, Пётр Иванович про себя сильно обрадовался. Поездку скрасит, а может и… Впрочем, об “и” Пётр Иванович пока решил не думать.
Дама оказалась стройной особой, в струящихся шёлковых юбке-брюках, рюшестой блузе и совершенно неуместной, по мнению Петра Ивановича, шляпке с чёрной вуалеткой. Однако, честно говоря, гардероб шёл ей чрезвычайно, если не считать выбранной цветовой гаммы. Возможно, духи были слегка неуместными, но аромат был ненавязчивым и приятно дополнял образ.
Увлекшись пристальным изучением фигуры попутчицы, Пётр Иванович чуть было не пропустил самое главное: дама была в трауре, и даже ажурные чёрные перчатки подчёркивали её положение.
“Вдовица”, – тут же решил Пётр Иванович.
Ну что ж… вдова, так вдова. В конце концов, она тоже женщина, и…
Про “и” Пётр Иванович всё ещё решил не думать, что рядом с незнакомкой выполнять было чрезвычайно трудно. Изящно сняв шляпку, под которой обнаружились шикарные тёмные кудри, густой волной ниспадающие на плечи и дальше, ниже лопаток, незнакомка закинула ногу на ногу, обнаружив кончик лакированной чёрной туфельки на небольшом каблучке-рюмке, подпёрла голову рукой и принялась изучать перрон Московского вокзала.
Лицо у неё было привлекательное: вытянутый овал с умело подведёнными губками бантиком и просто шикарные, воловьи глаза под безумно длинными ресницами. Породистый нос, при придирчивом рассмотрении, был слегка великоват, но это её несколько не портило. “Хороша, стерва”,– с удовлетворением отметил Пётр Иванович, в глубине души считая всех женщин с тёмными волосами и такими же тёмными ресницами ведьмами.
- Пётр Иванович, – представился он, когда поезд мягко покатил от перрона.
- Саша, - она посмотрела на него, вскинув ресницы и обворожительно, вместе с тем абсолютно естественно прикусив нижнюю губку.
Голос незнакомки оказался низким, грудным, вибрировавшим в полушёпоте.
“Ничего себе Саша!” – мысленно съязвил Плотников.
Саше на вид было лет тридцать. Впрочем, в своё время Пётр Иванович зарёкся от угадывания возрастов. Под макияжем при искусственном освещении купе даме могло оказаться и двадцать пять, и все сорок. Но, честно говоря, Петру Ивановичу очень хотелось, чтобы Саше было не больше тридцати. С его сорока восьмью тридцать сочеталось великолепно.
- В Москву по… делам? – сделав неловкую паузу, спросил он.
Ещё бы! Дела её видны, как говорится, невооруженным глазом. Не будет такая привлекательная дама рядиться, как ворона ради одного только собственного удовольствия.
- Нет. Домой. - Саша откинулась на спинку дивана и замолчала.
“Москвичка”, – Пётр Иванович про себя отметил, почему-то, что так и думал.
- Похороны одного когда-то очень близкого человека… - вдруг продолжила попутчица, стягивая ажурные перчатки.
Плотников не стал гадать, кто этот близкий: любовник, бывший муж, школьный или институтский приятель, - не важно. Она сама сказала: “Когда-то”.
- А я в Москву в командировку. По бизнесу.
- Петербуржец… - Саша обворожительно улыбнулась.
От этой улыбки у Петра Ивановича побежали по телу мурашки. Он, как будто о чем-то вспомнив и слегка засуетившись, вытащил на стол бутылку французского коньяка.
- Может, за встречу? – он с надеждой посмотрел на Сашу.
- О, нет! – она очаровательно замахала руками. Руки у неё были ухоженные, с длинными пальцами и без жуткого когтистого яркого маникюра, который Плотников терпеть не мог.
- Не пьёте вообще или опасаетесь пить в моей компании? – излюбленным приёмом поддел он даму.
- Ни то, ни другое, - Саша снова приветливо улыбнулась.- Просто я не пью коньяк.
- Тогда скажите, что вы пьёте, и я клянусь, что добуду для вас этот напиток… - теперь Пётр Иванович оказался в своей стихии. В конце концов, эта кокетка дала понять, что вполне можно на что-то рассчитывать.
- Тогда я бы не отказалась от текилы. Только к ней необходимы соль и лайм. Ну и что-то на закуску, чтобы совсем не опьянеть… - она хитро подмигнула Петру Ивановичу.
Достать текилу в движущейся “Красной Стреле” – оказалось не так уж и сложно. Нужны были только деньги. Поторговавшись с барменом в вагоне-ресторане, который не очень хотел расставаться с бутылкой, уговаривая посетителя взять в розлив, Пётр Иванович, наконец, переплатив, по меньшей мере, в три раза, стал счастливым обладателем вполне сносного напитка, двух аккуратно порезанных лаймов, двух порций отварных королевских креветок и салата с авокадо.
Вечер прошёл замечательно. Плотников сделал вид, что не имеет понятия, как пить текилу, а Саша взялась ему это объяснять. Они ещё не добрались и до середины бутылки, а Пётр Иванович уже пересел к попутчице поближе и, как бы между прочим, положил руку на её колено. Саша и не думала отстраняться. Пётр Иванович был почти уверен, что ещё чуть-чуть, и он уговорит прелестную вдовушку.
Наконец, когда бутылка была практически опустошена, он очень аккуратно провел по стройным ногам Саши, чуть-чуть не дойдя до самой ложбинки. Саша не сопротивлялась, и Пётр Иванович поднял на неё взгляд. На него уставились два бездонных глаза, а нижняя губа снова оказалась соблазнительно закушенной.
- Вы уверены, что хотите этого? – тихо и очень медленно спросила Саша.
- Если вы не против… - улыбнувшись через силу, проговорил Пётр Иванович, чувствуя, как становится хриплым его голос. Ещё бы! Сейчас все его мысли были заняты одним: как поудобнее завалить москвичку на не очень широкую вагонную полку и насладиться её телом.
Его губы потянулись навстречу Сашиным, без сомнения, что ему ответят на поцелуй.
Целовалась москвичка потрясающе. Тонкий аромат духов перемешался с лаймом. Губы были фантастически мягкими и терпко-сладкими на вкус. И поцелуй, не смотря на всю страстность, был каким-то деликатным, что ли. Объяснить себе это Пётр Иванович не мог, да и не хотел, говоря на чистоту. Его руки уже крепко обнимали Сашу за плечи, стараясь поближе прижать к себе.
Вдруг Саша резко и достаточно сильно оттолкнула его. Плотников мгновенно оказался на своём месте.
- Что-то не так? – как можно более спокойно спросил он.
- Всё так… - Саша не отрываясь смотрела на него. - Но мне действительно нужно знать, что вы этого хотите…
И с этими словами она начала расстегивать свою чёрную шёлковую блузку.
Пётр Иванович смотрел, не мигая и не веря в своё счастье. Сейчас… вот сейчас...
-… этого хотите… - продолжали шептать её вишнёвые губы, а руки с длинными изящной формы пальцами быстро и ловко расправлялись со множеством мелких пуговиц блузки.
Наконец Саша закончила и резко распахнула блузку на… плоской мужской груди.
Полминуты Пётр Иванович напоминал себе рыбу, которую только что вытащили из воды. Ему вдруг резко стало не хватать воздуха. Он схватился за сердце и, путаясь в собственных ногах, резко рванул дверь, вылетев из купе, готовый услышать за спиной едкий смех.
В оставленном купе была тишина.
“Старый дурак!” – обругал себя Пётр Иванович.- “Это ж надо было так сесть в лужу! Узнают – засмеют... А кто узнает? Я и имени-то её, тьфу, его не знаю. Саша! Саш - как собак не резанных, обоих полов…”
C этими невесёлыми мыслями Пётр Иванович удалился в вагон-ресторан, где провёл следующий час в обществе литровой бутылки водки.
Набрался он изрядно. Не так сильно, чтобы этого не понимать, но достаточно, чтобы уже с трудом удерживать равновесие в раскачивающемся составе. И что было самое подлое – эта… этот Саша, вернее, если бы он был… Короче говоря, его лицо всплывало в голове Петра Ивановича, а её … его поцелуи жгли губы, что не смывалось никакой водкой. Он всё ещё хотел её, если бы она стала вдруг женщиной…
Перед входом в своё купе Пётр Иванович немного постоял, решительно не зная, что говорить и что делать. Наконец, справившись с собой, он открыл дверь.
Его попутчица, а вернее, попутчик, уже лежал на своём месте, по самую макушку укрытый одеялом. Пётр Иванович тяжело рухнул на свою полку и, с трудом сняв ботинки, откинулся на спинку. Голова шла кругом. Он помассировал виски и открыл глаза. Его лже-попутчица не спала, блестя из-под одеяла своими огромными глазами.
- Только попробуй приблизиться… - начал было Пётр Иванович, но быстро понял, как глупо выглядит. В конце концов вся инициатива с ухаживанием исходила от него. И, если уж на то пошло, Саша вовремя его остановил. А то хорош бы он был со спущенными штанами…
Пётр Иванович нервно хохотнул.
- А что, если бы я согласился, мы могли бы продолжить? – вдруг спросил он.
Саша не ответил.
- Я что, действительно для тебя достаточно привлекателен? – перефразировал Пётр Иванович свой вопрос.
Саша сел на полке, совсем по-женски подогнув ноги.
- Я могу ответить честно? – спросил он.
- Ну да. Я ж спросил. – Пётр Иванович чувствовал, что язык у него заплетается. Да и вся ситуация была на редкость дурацкой.
- В таком случае - да… - ответил Саша, закусив губу.
“Вот ведь чёрт!” – выругался про себя Плотников. Эта закушенная губа заставляла его организм реагировать, мягко говоря, неадекватно.
- Что «да»? – переспросил он, несмотря на то, что великолепно понял смысл фразы. Ему вдруг захотелось, чтобы этот испорченный мальчик, который кажется девочкой, сказал ему это сам. И как можно подробнее.
- Да, я нахожу вас достаточно привлекательным, чтобы вполне серьёзно рассматривать возможность занятия с вами сексом… - выдал Саша на одном дыхании.
От этих слов по всему телу Петра Ивановича галопом пробежали знакомые мурашки.
Ему вдруг захотелось, нестерпимо захотелось получить разрядку. И плевать, с кем и как…
- Ты на самом деле находишь меня привлекательным? – растягивая слова, спросил он ещё раз, одновременно расстёгивая ремень на брюках.
Купе освещали только ночники, но и этого света было достаточно, чтобы заметить, как напряжённо Саша следит за его руками и как его губы складываются в ровную букву «о», когда Пётр Иванович, наконец, покончив с ширинкой, вытащил на свет божий то, что не давало ему спокойно жить с самого появления Саши в купе.
Дальнейшее Пётр Иванович помнил и хорошо, и плохо одновременно. Наверное, он позвал Сашу, но, возможно, эту просьбу попутчик прочитал в его глазах сам. Пётр Иванович помнил, как сильные руки положили его на полку и осторожно сняли брюки и нижнее бельё. Потом он почувствовал прикосновение гладкой щеки, одновременно со скольжением шёлковистых прядей у себя на животе и влажный рот, прочертивший дорожку от пупка к паху.
А дальше мир сузился и сжался вокруг влажного кольца губ и волшебного языка, который пробегал по всей длине его члена, умудряясь усиливать ощущения до практически непереносимых.
Пётр Иванович только и смог, что вытянуться на полке и запустить руки в шикарную смоляную шевелюру.
Развязка была феерической. Ни одна из жён и любовниц Петра Ивановича ему ТАК не отсасывала. Он был выжат, как тот лайм, который так ловко в своих руках каких-то два часа назад сжимала лже-дама, выдавливая зеленоватые капли на большой палец.
Пётр Иванович блаженно вытянулся на полке, не совсем понимая, где теперь находится, поглощённый посторгазменной релаксацией. Рядом с ним тут же вытянулось тело партнёра, нежно чмокнувшее его в губы. Вкус был горьковато терпким. Его вкус.
Пётр Иванович встряхнулся и, сделав над собой усилие, сел.
Саша последовал его примеру. Его плечо в шёлковой тёмной пижаме прикасалось к обнажённому плечу Петра Ивановича.
- Спасибо… - наконец выдавил из себя Плотников. Говорить, что было просто волшебно, неповторимо и лучше, чем когда-либо, Пётр Иванович посчитал излишним.
Его взгляд ещё раз пробежался по довольно хрупкой фигуре Саши. “И от чего ты не родился девочкой? Такая бы тёлка получилась классная…” - лениво подумал Пётр Иванович и вдруг совершенно неосознанно протянул руку к бедру Саши.
Его рука наткнулась на то, на что и должна была наткнуться.
- Чёрт! – вслух выругался Пётр Иванович.
- Я сейчас… - Саша подскочил с желанием пересесть на свою полку.
- Но ты-то как? – в Петре Ивановиче проснулась некоторая солидарность, с натяжкой могущая называться «мужской».
- Я… ничего. Вы не волнуйтесь… - Саша отвернулся.
- А я … - комок подступил к горлу Плотникова, - я мог бы как-нибудь… помочь?
- Вы… на самом деле хотите? – Саша повернулся. Его глаза блестели, а на губах была улыбка. Мягкая, таившая призрачную надежду.
Пётр Иванович в одно мгновение растаял. Проклиная себя, он набрался храбрости и спросил:
- Только вот как… Я ведь не…
Саша опять мягко и как-то понимающе улыбнулся, скинул пижамную куртку и присел перед Плотниковым на корточки, легко разведя его ноги в стороны. Жестом он показал, что надо сесть поглубже, затем быстро приспустил свои штаны и осторожно сел к Петру Ивановичу спиной, так что его ягодицы и спина теперь плотно прижимались к груди и животу мужчины.
Затем, найдя в полумраке купе правую руку партнёра, Саша поднёс её к губам и после нежного поцелуя положил на свой возбуждённый член, направляя движения. Пётр Иванович только хмыкнул: вот уж как обращаться с этой штукой его учить было не надо. Вторую руку попутчика Саша положил на свою грудь.
По мере нарастающих движений Саша все больше откидывал голову с мягкими шелковистыми волосами на плечо партнёру, тихо постанывая.
Пётр Иванович привычно двигал рукой, чувствуя, как в его объятьях мелко дрожит тело Саши, а упругие ягодицы трутся о его начавший по новой возбуждаться член. Ощущения были необычные. Вдруг лежащая неподвижно на Сашиной груди рука легко провела сверху вниз. Саша застонал сильнее. Тогда Пётр Иванович, находивший эту игру всё более и более возбуждающей, решился на хулиганство. Пробежавшись ладонью вверх-вниз, он достаточно чувствительно ущипнул Сашин сосок, одновременно прикусив тому мочку уха. На девушек это действовало безотказно. Саша вскрикнул громче и, прогнувшись, сильно сжал руку партнёра.
Одновременно с этим Пётр Иванович почувствовал, как в его руке начал пульсировать Сашин член. Рука мгновенно наполнилась тёплой липкой влагой, а Саша бессильно откинулся назад, уронив голову на его плечо.
***
Проснулся Пётр Иванович от того, что его кто-то легонько тряс за плечо. С трудом разлепив веки, он увидел Сашу при полном параде: брюки, блуза, ажурные перчатки. Не хватало только шляпки с вуалью.
- Пётр Иванович, скоро Москва. Наши любезные проводники уже разносят завтрак.
Мужчина сел на кровати. Как он вчера раздевался, он не помнил. Должно быть, его костюм в совершенно безобразном виде валяется где-то на багажной полке, – если не хуже. На него вдруг нахлынули воспоминания, и он опустил глаза, стараясь не встречаться взглядом с Сашей.
Впрочем, вещи свои он нашёл в идеальном порядке развешанными на вешалке, как им и было положено. Сам он вчера этим озаботиться решительно не мог.
Украдкой кинув взгляд на попутчицу (называть Сашу попутчиком в таком виде просто не поворачивался язык), Пётр Иванович убедился, что та поглощена созерцанием пейзажа за окном.
- Если вам неудобно, я могу выйти, пока вы одеваетесь, - услышал он, уже потянувшись за своими вещами.
- Всё в порядке… - пробормотал почти под нос Пётр Иванович, а про себя только ухмыльнулся. Ну просто идеальная любовница. Ни слова после вчерашнего, разбудила, когда требуется, и все вещи в идеальном порядке.
- Кого хоть хоронить ездила? – с лёгкой ухмылкой спросил Пётр Иванович, застёгивая ремень на брюках.
Саша ответила, не оборачиваясь.
Пётр Иванович только присвистнул. О смерти названной личности средства массовой информации трезвонили очень активно. Кому скажи – не поверят. Впрочем, он и не будет говорить. Не дурак же, в самом деле. А именитого покойника тоже понять можно. При одном взгляде на Сашу слюнки текут. А уж если ты… Да уж.
Завтракали они молча. Пётр Иванович ещё раз восхитился Сашиными манерами - так ловко его попутчица управлялась со столовыми приборами даже в качающемся вагоне поезда.
На перроне Ленинградского вокзала Сашу встретили два хмурых товарища в очень аккуратном штатском. Приняв у неё чемодан, они стройно пошли за ней, отставая ровно на полшага.
А Пётр Иванович, окидывая удаляющуюся Сашину фигуру прощальным взглядом, подумал, что умению так ладно перемещаться на каблуках у неё могла бы поучиться его секретарша Люба.
Уже на Площади Трёх вокзалов, усаживаясь в машину, присланную за ним фирмой, и отвечая на дежурные вопросы водителя Димы, он заметил, что Саша садится в чёрный БМВ с тонированными стёклами и очень приметными номерами.
Петру Ивановичу пришлось присвистнуть ещё раз.
По дороге в московский офис ему предстояло разрешить трудный вопрос: в актив или пассив записать эту случайную встречу в “СВ” “Красной Стрелы”?
______________________________________________________________________
* - Спальный вагон, СВ — железнодорожный вагон, предназначенный для размещения пассажиров при их перевозке с обеспечением необходимых удобств в составе пассажирских поездов.От обычных купейных вагонов отличается уровнем комфорта пассажиров (интерьер) и компоновкой купе — они 3-х, 2-х или одно- местные.

 Отправлено: 06.09.10 08:29. Заголовок: MaryAnn Прекрасная ..

MaryAnn
Прекрасная вещь

Удивительно, как в таком маленьком тексте герои успевают вызвать симпатию?

 Отправлено: 06.09.10 09:18. Заголовок: Название: Vale* Авто..

Название: Vale*
Автор: MaryAnn
Рейтинг: NC-17
Предупреждение: нон-кон, ненормативная лексика
Тип: слеш
Огромное спасибо Лийа за помощь в редактировании сего опуса.
Без неё едва ли я бы его выложила...
Написано по заказу: Что-нибудь про проституток… и слеш естественно.

I
Валя пришла на точку пораньше. Достала зеркальце и привычным жестом подправила макияж. Вроде, всё на месте.
Рядом - тряхнуть стариной - вылезла сама Катька-Пистолет, у которой Валя снимала за процент место. Обычно, точки держали сутенёры. Валя с ними не связывалась. Боялась, да и потом для неё это было развлечением, а не работой.
А дело было в личных Валиных заморочках.
С мужиками была в Валиной жизни дикая напряжёнка. Нравились Вале мужчины солидные, респектабельные, слегка за сорок. А таких в клубе по интересам не снимешь.
Нет, мужики за сорок, конечно, там водились, но все сплошь были какие-то несолидные. А на таких персонажей у Вали просто не стояло. И даже без всяких там речевых фигур.
И эта был ещё один Валин бзик.
Иногда, в сердцах, тоскливо воя ночью в подушку, Валентин Морозов думал, что ему и в самом деле лучше было бы родиться Валентиной, и даже малодушно подумывал об операции по перемене пола.
Но в том-то и был весь фокус, что Вале при всём его стремлении рядиться в дамские шмотки и бегать на высоченных каблуках в короткой юбке, всё-таки свои родные органы были дороги.
Очень уж Вале нравилась сильная и уверенная мужская рука на его члене, что, правда, последний раз случалось с ним «не в этой жизни».
Вот и приходилось Вале стоять здесь в поисках подходящего клиента. Конечно, приличные попадались редко, но иногда случалось. Причём, как раз на руку она и не рассчитывала.
Катька-Пистолет относилась к Вале – минетчице, большей известной как Велла Флекс**, спокойно. Конкурентка она была никакая - из-за специфики и редких выходов, а долю платила исправно. Да и Валин рост, как семафор, привлекал клиентов.
Катьку прозвали так за то, что она один раз сумела с помощью игрушечного пистолета напугать своего сутенёра до мокрых штанов, за что тот грозился порвать Катьку, как Тузик грелку.
Катька, и тут не растерявшись и не дожидаясь рецидива, пошла непосредственно к крышевавшим точку, и уже с этой встречи вышла её держательницей и полноправной хозяйкой.
Точка, конечно, была не ахти какая. В спальном районе, но на пересечении двух крупных проспектов и на выезде из города.
Теперь Катька на работу выходила редко. Всё больше для инспекции.
Отвлёкшись от Катьки, Валя разглядела ещё пару девочек. Серых, с впалыми глазами и диким слоем косметики. Ей точно было известно, что та, что пониже, имя которой она постоянно забывала, уже плотно сидит на «чёрном». И весь её небольшой доход уходит в эту прорву без остатка. Катьке было всё равно, лишь бы смену отрабатывала.
Но Валя, намётанным глазом бывшего медработника, уже видел, что долго этой дурочке не продержаться и ближайший передоз её погубит. Это если повезёт, а если нет, то помрёт от какой-нибудь хрони.
Валя зябко повела плечами. Сама она всякой хрени в рот не брала и даже не курила.
Пока Валя прихорашивалась и думала свои мысли, к обочине подкатило дорогое авто.
Действительное дорогое. То, что нельзя было купить «вдруг» даже в автосалоне, да и там надо было непременно заказывать и ждать. Впрочем, если мужик ездил на такой тачке здесь, то ждать он явно не привык.
Валя сначала не поверила своим глазам.
Мужики на таких тачках, обычно, брезговали уличными девушками. И если уж опускались до продажной любви, то заказывали себе элиту из эскортных бюро. Если, конечно, они были нормальными мужиками, а не какими-нибудь садиствующими извращенцами. Попадались Вале и такие, но она выходила из ситуации, слава Богу, без значительного урона.
Из каждого правила были свои исключения. Что-то толкнуло Валю подойти к обочине и наклониться своим немаленьким - под метр восемьдесят пять - ростом к окошку медленно опускавшегося тонированного стекла.
- Девушка, вас подвезти?
В первую секунду Валя даже не понял вопроса, глупо моргнув густо накрашенными ресницами.
В тачке сидел шикарный мужик. Просто Валина мечта воплоти. Его даже возраст не портил - ближе к пятидесяти, но с таким мужественно-правильным лицом, что Валя просто пожирала его глазами. Шон Коннери да и Пирс Броснон рядом с эдаким брутальным красавцем просто должны были нервно курить в углу. И уже во вторую очередь она обратила внимание на шмотки и часы. Они были под стать дорогой тачке.
От мужика исходил одуряющий лёгкий запах дорогого одеколона - с примесью секса, как тут же про себя отметила Валя.
Она, как изголодавшаяся по сыру мышь, готова была запрыгнуть в эту тачку без разговоров.
Мужик с такой внешностью не мог оказаться садистом. Да пусть даже и садист. Ради такого можно потерпеть.
Валя уже влюбился по самые уши, и чувствовал, как начинает наливаться тяжестью член, туго замотанный под юбкой.
- Так вас подвезти? Вы, девушка, не то место выбрали… Тут… работают…
- Я тоже… - ляпнул он, тут же прикусив язык.
Вале вдруг стало неприлично стыдно. Так стыдно, как не было никогда.
Как будто его голого застукали посреди парка в момент массовых гуляний за неприличным занятием.
Мужик тихо, но грязно выругался. И Валя поняла, что её счастье сейчас уедет. Уедет совсем.
- Я могу минет. Вам - бесплатно… - слабо пролепетала она, уже ни на что не надеясь, и ругая себя чёртовой дурой.
На большее её не хватило. Отчаяние комком подступило к горлу, готовое вырваться рыданием. Ну почему ей так не везёт?
Если он сейчас уедет, это будет катастрофой. Её маленькая жизненная катастрофа.
Мужик, который уже было собрался поднять стекло, оценивающе оглядел Валю.
- Бесплатно? – в его словах звучала издёвка.
Ещё бы! К тому, наверное, из желающих отсосать очередь выстраивается круче, чем в советское время к мощам вождя мирового пролетариата.
- Для вас – «да»…
Валя был на пороге отчаяния. Уже три месяца без секса. Он не мог так дальше жить.
“Если он сейчас уедет, точно наложу на себя руки. Или под нож!”
Правда, на какие шиши Валя ляжет под нож, ему было неизвестно. Скромная должность продавца в магазине одежды едва обеспечивала насущные Валины нужды.
Возможно, ему бы удалось стать светилом медицины в педиатрии, тем более что профессор Р. говорил о несомненных Валиных способностях и золотых руках будущего хирурга, но Валю совершенно позорно заложил бывший однокурсник. С его странностями, ставшими благодаря мстительному и бездарному “приятелю” достоянием медицинской общественности, все дороги в медицину, тем более, педиатрию оказались наглухо закрытыми.
Пока Валя, плотно сжав губы, молился всем известным ему богам, мужик, кажется, думал о чём-то своём, решая ехать или нет.
И тут вмешалась Катька.
Валя первый раз был готов задушить её на месте.
- Не устраивает цена? – спросила уличная бандерша, смачно затянувшись, присовокупив к вопросу ненормативный оборот. Отчего покраснел как раз Валя.
- В машину, быстро… - сквозь зубы процедил незнакомец.
Валю не надо было дважды упрашивать.
Только когда машина отъехала порядочно от точки, он начал приходить в себя и понимать, что это не сон.
_____________________________________________________________________________________
* - Vale (лат) - Обычная формула приветствия у древних римлян при прощани

 Отправлено: 06.09.10 09:32. Заголовок: MaryAnn Все же хоро..

MaryAnn
Все же хорошо, что у Валентина все наладилось
Спасибо ))
Немного тяжело было читать в середине, но тут не вина автора. Не люблю жестокие сцены.

Впрочем, за счастье надо платить